Речная нимфа - Страница 79

Каким-то чудом ему удалось остановить движение. Затаив дыхание, они пару минут лежали в полной неподвижности на полдороге к краю крыши.

— Что, черт возьми, там творится? — пробасили из какого-то окна.

— Двое валяются на крыше, — ответил другой голос.

Жоржетта не имела возможности видеть окна, зато рассерженное лицо мужа маячило в паре дюймов от ее лица. Он дышал часто и порывисто, рука парила опасно близко от ее горла. Девушка решила, что лучше попытаться сгладить ситуацию.

— Простите, что разбудили вас! Я страдаю лунатизмом, и мужу не впервой спасать меня!

— Ну, конечно! — хохотнули сверху. — Кто поверит в такую нелепицу!

— Вот это золотые слова! — неожиданно рявкнул Пирс, заставив Жоржетту вздрогнуть. — Моя женушка не скажет правды и тогда, когда ее жизнь будет на ставке! На самом деле она обшарила мои карманы и хотела сбежать с деньгами.

— Жена? — недоверчиво переспросил все тот же голос и расхохотался.

— Жена, и тут уж ничего не попишешь, — подтвердил Пирс спокойнее.

Дружное ржание зрителей огласило тишину. Жоржетта не возражала, хотя бы потому, что рука мужа так и не сомкнулась на ее горле. Без сомнения, он слышал испуганный стук ее сердца на своей груди, но не показал этого.

— Мое самое горячее желание — сбросить ее с себя через голову, да и пусть летит, — продолжал он. — Да вот, на беду, она носит моего ребенка. Так что, друзья мои, несите веревку.

— Уже бегу за ней, мистер! — отхохотавшись, сказал кто-то с кентуккийским акцентом.

Раздалось чирканье спички, и скат крыши осветился. Жоржетта отважилась бросить взгляд через плечо. Она увидела в окне бородача в расстегнутой рубашке и с лампой в руке. В соседнем уже разматывали веревку.

Пирс на лету поймал брошенный конец. До сих пор Жоржетта принимала его ловкость как должное, но теперь была поражена.

— Ну что? — спросил кентуккиец.

— Держите крепче!

Пирс обвил веревку несколько раз вокруг запястья, поднялся и рывком вздернул на ноги Жоржетту, приказав:

— Держись за веревку и иди к окну.

Это оказалось не так уж сложно, поскольку уклон крыши был не слишком крутой. Скоро девушка уже держалась за подоконник, а несколько пар насмешливых глаз без стеснения разглядывали ее с головы до ног.

— Большое спасибо, — пробормотала она и, спеша покинуть невоспитанных нахалов, двинулась вдоль стены к окну своего номера.

Ее не покидало чувство, что из-за каждого стекла на нее кто-нибудь да смотрит, и стоило большого труда побороть смущение.

— Ну, мистер, и женушка вам досталась, — посочувствовал кто-то из зевак.

— Да уж, не повезло, — подтвердил Пирс совершенно серьезным тоном.

— Значит, верно говорят, что с рыжей не соскучишься! — внес свою лепту кентуккиец, и вся компания дружно захохотала, а потом и заулюлюкала.

Жоржетта упрямо продолжала двигаться вдоль стены, жалея, что у нее нет горсти камней, чтобы отомстить насмешникам. Достигнув своего окна, она птичкой перелетела через подоконник, даже не запутавшись в подоле платья. Однако при мысли о ботинках ее бросило в жар. Пирс как раз перебирался в комнату.

— Ботинки! — отчаянно выпалила девушка. — В них деньги!

Пирс спрыгнул внутрь и выпрямился. На фоне окна он был отчетливо виден, в том числе и кулаки, которые он непрерывно сжимал и разжимал.

— Ботинки, — повторил он странным тоном. — Ну, разумеется.

Больше Кингстон ничего не сказал, просто прошел к двери и навалился плечом на массивный комод. Тот сдвинулся в сторону под жалобный скрип половиц. Откинув щеколду, Пирс ногой распахнул дверь.

— После вас, мадам, — произнес он скрипучим голосом.

Жоржетта постаралась обойти его, но в коридоре Пирс схватил ее за руку. Пальцы его сжали ее руку повыше локтя, и ей ничего другого не оставалось, кроме как последовать за мужем к лестнице. Жоржетта отважилась бросить взгляд на его лицо — такой ярости ей еще не приходилось видеть. Пожалуй, на сей раз она зашла слишком далеко. Как же теперь исправить дело? Попросить прощения? Должно же это хоть немного помочь?

Жоржетта уже приготовилась было раскаяться, но вовремя прикусила язык. Негодяй был полностью одет!

— Ты одет? — спросила она, сразу позабыв про свой страх, и повисла на перилах, не позволяя увлечь себя дальше. — Ты знал, где я и что делаю, знал все это время, так ведь? Ты позволил мне ползать по крыше, как ящерице на брюхе? Я чуть было не свалилась, а ты в это время не спеша застегивал ремень?!

— Именно так, — подтвердил Пирс и криво усмехнулся. — Мои поздравления, примадонна! Это был лучший спектакль в моей жизни.

Глава 22

Если обратиться к сравнениям, то лишь ужасный приступ морской болезни на борту «Королевы морей» превосходил по своим физическим неудобствам то, что кучер дилижанса ехидно назвал «с ветерком до Хэнгтауна». Первая часть путешествия представляла собой бешеный галоп по равнине, что тоже было не сахар. Но самое ужасное началось, когда дилижанс оставил позади сравнительно ровное дно широкой речной долины и начал взбираться по извилистой дороге. От начала и до конца эта часть поездки состояла из бросков, толчков, ударов локтями в бока, а коленями по ногам, и это не считая того, что проклятый корсет не позволял принять позу поудобнее и приходилось сидеть, как деревянной кукле! В довершение ко всему у Жоржетты началась сильнейшая изжога, сопровождавшаяся тошнотой.

Она сидела на узком неудобном сиденье, зажатая между мужем и каким-то на редкость костлявым старателем, и изнемогала от жары и духоты. Когда меняли лошадей (а это случилось несколько раз за время пути), ей удавалось выйти и немного размяться, но по большей части приходилось терпеть неудобства, довольствуясь открытым окном, в которое попадал не столько свежий воздух, сколько пыль из-под копыт. Впрочем, Жоржетта и этому была рада. До пассажиров на сиденье напротив не долетал даже скудный ветерок.